Эвальд Ильенков и проблемы образования

Материал посвящен 100-летию со Дня рождения выдающегося советского философа-марксиста Эвальда Васильевича Ильенкова. Другие материалы можно прочесть здесь и посмотреть здесь.

Эвальд Васильевич Ильенков (1924 – 1979) интересовался не только высокой философской теорией, но и более прикладными проблемами. В том числе и проблемой образования. В частности, школьного. Этой проблеме было посвящено ряд его философских и публицистических
работ.

Будучи убежденным коммунистом, Э.В. Ильенков неуклонно проводил в своих трудах коммунистические взгляды на развитие образования, отстаивая его качественность, общедоступность и массовость.

Э.В. Ильенков пытался найти ответ на следующие вопросы:

На что нужно делать ставку: на массовое хорошее образование или на хорошее образование для узкого круга избранных?

Чему должна учить детей школа и в чём могут заключаться критерии хорошего школьного образования?

За ответом на первый вопрос стояла, по большому счёту, проблема мотивов трудовой деятельности. Вообще говоря, существуют три группы таких мотивов, которые описывает известная притча о трех строителях. Прохожий спросил строителей, чем они занимаются. Первые строитель ответил: делаю из под палки эту проклятую работу; второй – зарабатываю себе на жизнь; третий – строю прекрасный дворец. Человеку, руководствующемуся первым мотивом, вряд ли нужно какое-либо образование; при втором мотиве нужно специальное образование от сих до сих, позволяющее успешно функционировать на своём месте; при третьем мотиве необходимо хорошее общее образование, чтобы человек понимал объективный смысл своей деятельности.

Прораб перестройки академик РАН Николай Петрович Шмелев (1936 – 2014) в принципе не мог представить себе существования третьего мотива трудовой деятельности. «Либо – палка, либо – рубль», – говорил он. Большевики, пришедшие к власти в 1917 году, придерживались иного мнения. Они не считали капитализм (пусть даже самый цивилизованный) концом истории и поставили перед собой задачу построения коммунистического общества, в котором будет господствовать третий мотив трудовой активности. Этой же точки зрения придерживался и Эвальд Васильевич Ильенков.

Как и подобает настоящему коммунисту Э.В. Ильенков считал, что все дети должны получать в школе полноценное общее образование. Что позволило бы им стать не только эффективными функционерами, но и сознательными Строителями Коммунизма. Об этом же говорили официальные структуры КПСС и СССР, но в реальной жизни эти идеи сплошь и рядом приобретали уродливую форму.

10 ноября 1966 года было принято Постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР «О мерах по дальнейшему улучшению работы средней общеобразовательной школы», которое было призвано определить стратегию развития советской школы. В нем были поставлены две стратегические цели: обеспечить переход ко всеобщему среднему образованию и повысить научный уровень преподавания. Эти цели были, несомненно благородными, но на практике получился конфуз. Конфуз со всеобщим средним образованием заключался в том, что школа была вынуждена держать в своих стенах учеников, явно не желавших учиться и выставлять им фиктивные тройки. Учитель, поставивший двойку нерадивому ученику, имел неприятный разговор с администрацией, а администрация, пытающаяся избавиться от нерадивого ученика, имела неприятности с более высоким начальством. Все это действовало развращающе и на учеников и на учителей. Похвальное желание повысить научный уровень преподавания привело к появлению сильно наукообразных учебных программ, осваивать которые ученикам было трудно. Наиболее ярким примером этого стала новая учебная программа по математике, созданная учениками академика Андрея Николаевича Колмогорова (1903 – 1984) и внедренная в 1970-х годах. От такой жизни взвыли и учителя, и ученики, и их родители. Что привело к росту популярности педагогических идей, трудно совместимых с высокими идеалами социализма и коммунизма. В частности, идеи о том, что в силу биологических причин далеко не все ученик способны освоить школьные программы. И, поэтому, часть детей лучше не мучить, а освободить от изучения школьных премудростей. О том, что будут делать эти подростки, шляясь по городским улицам с утра до вечера, обычно не задумывались. Хотя следовало бы.

На Западе такие взгляды обосновывали существование школ двух коридоров. Школы первого коридора должны были готовить тех, кто делает «белую» работу, школы второго коридора – тех, кто делает «чёрную». При этом предполагалось, что ученикам школ второго коридора знания не только не нужны, а даже и противопоказаны. А то они, не дай Бог, задумаются. Им нужны хлеб и зрелища в форма балдежа на дискотеках. Концепция школы двух коридоров не вписывалась в советскую идеологию по нескольким причинам. Советская идеология никогда не рассматривала школьное образование только с позиции подготовки рабочей силы того или иного уровня квалификации. Считалось, что школа должна формировать сознательных строителей Коммунизма, которым обязательно должны быть свойственны высокий интеллект и любознательность. Однако к 1970-м годам желание строить коммунизм у значительной части советских граждан сильно ослабло: их больше волновало собственное материальное благополучие. Человек, который интересовался чем-то, что не может быть конвертировано в социальный престиж и материальные блага, стал рассматриваться как лох и потенциальный неудачник. И чем больше учебные программы кормили учеников высокой наукой, тем ниже падал интерес к содержательной стороне школьной учёбы. Этот ффект описал ещё Иван Андреевич Крылов (1769 – 1844) в басне про Демьянову уху.

В такой обстановке Эвальд Васильевич Ильенков начал размышлять о проблемах образования. В своих размышлениях на эту тему он опирался на свое понимание механизмов работы человеческой психики.

Мозг Человека, как биологическая структура, сформировался в далёкие первобытные времена. Но, удивительным образом, он оказался пригодным для решения задач, которые ставит перед Человечеством атомно-космический век. Этот парадокс может иметь только одно решение: человеческий мозг – это инструмент для решения не конкретных, а произвольных задач. Алгоритмы, по которым он работает, не впаяны в его устройство: мозг их загружает из общей сокровищницы человеческой культуры. Поэтому мысль о том, что мальчик Коля глупый, потому что у него плохой мозг, выглядит неубедительно. Универсальная вычислительная машина сама по себе не может быть умной или глупой; умной или глупой может быть программа, по которой она работает.

Но тогда почему же Ваня умный, а Коля глупый? Ведь их мозги универсальны и, как цифровые ЭВМ, могут загружаться любыми алгоритмами. Э.В. Ильенков не дал четкого ответа на этот вопрос, ограничившись самыми общими рассуждениями о роли социальных факторов. Я бы ответил на этот вопрос следующим образом. Человек – это не вычислительная машина. Вычислительная машина безропотно загружается любыми программами, которые вводит в неё программист. А у человека есть и свои желания. Одними алгоритмами он хочет загружаться, а другими нет. И барьеры, мешающие загрузке новыми алгоритмами, существуют у всех людей, даже самых умных. Так, Великий физик Альберт Эйнштейн (1879 – 1955) не принимал квантовую механику. «Бог не играет в кости!», – говорил он. «Эйнштейн, не учите Бога во что ему играть!», – благочестиво отвечал на это Нильс Бор (1885 – 1962).

Причин, по которым мозг отторгает хорошие алгоритмы, в первом приближении пять. Они могут быть выражены фразами: «Я этого не могу понять!», «Мне это не нужно!», «Мне лень!», «Это противоречит моей картине мира!» и «Это противно моей душе!».. Эти психологические установки блокируют освоение новых алгоритмов и, нередко, достаточно жестко. Таковы, на мой взгляд, основные идеи нарождающейся научной дисциплины, которую
можно было бы назвать «дураковедением».

Влияют ли наследственные особенности человека на принятие блокирующих освоение новых алгоритмов установок? В ряде случаев, видимо, да. Существует ли, в частности, генетическая обусловленная лень? Такие данные мне не известны. Наблюдения за школьниками
показывают, что школьные лентяи в большинстве случаев проявляют свою лень почти исключительно во время школьных занятий. В других ситуациях они, обычно, вовсе не выглядят ленивыми.

Владимир Павлович Эфроимсон (1908 – 1983) сформулировал представление о заболеваниях, побочным результатом которых является повышенная работоспособность. Среди таких заболеваний он назвал подагру, болезнь Марфана, болезнь Морриса и маниакально- депрессивный психоз (повышенная работоспособность только на маниакальной стадии). Молодому профессору одного из ведущих университетов России Екатерине П. нет и 40 лет. Но она написала и защитила кандидатскую и докторскую диссертации, написала несколько монографий, сочинила музыку семи опер и ряда симфонических произведений, написала несколько тысяч талантливых стихов. Для среднестатистического человека такая поразительная работоспособность невозможна. Мы не будем здесь говорить о несчастных детях с органическими поражениями мозга. Но нет оснований считать, что здоровый ребенок не может освоить программу средней школы (разумеется, без никому не нужной наукообразной зауми). Проблема здесь в другом. Дело в том, что современное общество и современная экономика строятся на подавлении способностей большей части населения. Ибо кто-то должен делать тупую черную работу. И невольно закрадывается мысль о том, что, может быть, человеку лучше не знать о наличии у него серьезных способностей.

Об этом очень хорошо сказано в блестящем стихотворении «Грибоедовский вальс», написанного рано погибшим сверхталантливым поэтом Александром Николаевичем Башлачевым (1960 – 1988). В отдаленном совхозе работал шофер Степан Грибоедов. Был он самым обычным человеком, не чуждым радостей, которые предлагает молодому холостому человеку сельская жизнь. Но
однажды в деревню приехал с сеансом выдающийся гипнотизер. И Степан Грибоедов согласился подвергнуться гипнозу.

И поплыли знакомые лица,
И приснился невиданный сон.
Видит небо он Аустерлица,
Он не Степка, а Наполеон.
Он легко оценил положенье,
И движением властной руки
Дал приказ о начале сраженья
И направил в атаку полки..
Пели ядра и в пламени битвы
Доставалось своим и врагам,
Он плевался словами молитвы
Незнакомым французским богам.
Вот и всё. Бой окончен. Победа!
Враг поверхен, гвардейцы шабаш!
Покачнулся Степан Грибоедов
И слетела минутная блажь
На заплеванной сцене райклуба
Он стоял, как стоял до сих пор,
А над ним скалил желтые зубы
Выдающийся гипнотизер…

Гипнотизер показал Степану Грибоедову настоящий уровень его способностей, о котором он и не подозревал. И Степана это погубило.

Он домой возвращался под вечер
И глушил самогон до утра, Всюду чудился запах картечи
И повсюду кричали «Ура!».
Спохватились о нём только в среду,
Дверь взломали и в хату вошли,
А на них водовоз Грибоедов
Улыбаясь, глядел из петли.
Он смотрел неживыми глазами,
Треуголка упала из рук,
И на нём был покрытый слезами
Императорский серый сюртук.

От многих знаний проистекают многия скорби, погубившие не только героя стихотворения, но и его автора. 17 февраля 1988 года Александр Башлачев выбросился из окна шестого этажа. Он не смог жить в этом мире.

Именно в этом, а не в неспособности части учеников освоить школьную программу, лежат корни деградации массового образования. Способности и таланты большинства детей приносятся в жертву конкурентоспособности общества. Современному обществу не нужно большое число творцов: ему нужны экономически озабоченные исполнители и покупатели. В рамках капитализма решения этой проблемы нет.

Следует иметь в виду и то, что эксплуататорские классы кровно заинтересованы в снижении интеллектуального уровня эксплуатируемого населения. Этот социальный заказ выполняет школа, прививающая значительной части детей отвращение к учебе. «Детей нужно учить так, чтобы их тошнило и рвало от учения», – говорил царский министр народного просвещения граф Сергей
Семёнович Уваров (1786 – 1855), прошедший путь от либерала из кружка «Арзамас» до творца концепции «Православия, Самодержавия, Народности».

Идеи школьного образования, пропагандируемые Ильенковым и другими педагогами-гуманистами, плохо совместимы с современным обществом и современной экономикой. Они могут быть востребованы лишь в обществе, где свободное развитие каждого станет условием свободного развития всех. Такое общество классики марксизма называли коммунистическим.

Советская кинематография создала прекраснейший образ человека коммунистического общества. Это главная героиня многосерийного фильма «Гостья из Будущего», роль которой сыграла московская школьница Наташа Гусева (род. 1972). Для пропаганды коммунистических идей двенадцатилетняя девочка Наташа сделала больше, чем огромная армия партийных пропагандистов. И она, несомненно, заслужила Ленинскую премию в области искусства, которую ей не решились присудить.

По своим наследственным задаткам Алиса Селёзнева из фильма вряд ли стоит намного выше среднего современного школьника. Но её знания и умения поражают. И не только знания, но и физическая подготовка, которая бы сделала честь офицеру спецназа. Но самое главное – это личностные качества Алисы. У неё абсолютно нет озабоченности своим социальным статусом. Ибо она выросла в обществе, где ценят каждого человека и стремятся использовать его
возможности. Поражает и социальный интеллект Алисы, сделавший её эмоциональны лидером класса, чью роль вполне можно сравнить с ролью рядового Василия Тёркина в стрелковом взводе.

Думаю, что советские литература и искусство создали три образа Настоящей Женщины. Это Рита Устинович, Таис Афинская и Алиса Селезнёва. Они очень похожи друг на друга, только Алиса немного моложе. Через два года после выхода на экраны «Гостьи из Будущего» в журнале «Новый мир» был опубликован рассказ Вячеслава Алексеевича Пьецуха (1946 – 2019) «Новый завод». Его герой,
современный российский обыватель, гражданин Комнатов поссорился с женой, сел на поезд и поехал куда глаза глядят. Утром он сошел с поезда на станции Новый Завод и оказался… в коммунистическом обществе. В.А. Пьецух использовал ту же идею, что и авторы фильма «Гостья из Будущего». Он показал коммунистическое общество через его детей. И мальчики, устроившие гражданину Комнатову экскурсию по коммунистическому городку, поразительно напоминают Алису
Селезнёву. Они добродушны, незакомплексованы, и очень хорошо образованы. Хотя, по их собственному признанию, в школу не ходят. Ибо в современной школе дети не столько учатся, сколько дурью мучаются.

Секрет выдающихся познаний и умений Алисы Селезнёвой и мальчиков из «Нового завода» объясняется просто. В обществе, где они живут, дети если и ходят в школу, то для того, чтобы чему-то научиться. И многому учатся вне школы. В нашем же обществе дети ходят в школу для того, чтобы зарабатывать оценки. Разница, однако.
Современные родители практически никогда не спрашивают ребёнка, чему он научился в школе. Они спрашивают, какую оценку ребёнок получил. Ибо хорошие оценки свидетельствуют о том, что ребенок приспособился к требованиям общества. А плохие – о его недостаточной целеустремленности в борьбе за своё будущее благополучие, что требует принятия срочных воспитательных мер. Что же касается школьных знаний… Да кому они сегодня нужны!

А что будет, если оценки… отменить. Этот эксперимент провел Великий советский педагог Шалва Александрович Амонашвили (род. 1931), Он отменил оценки в начальных классах своей экспериментальной школы, ориентируя детей на то, чтобы чему-то научиться. Поначалу всё шло хорошо. Детки были умненькими и без особых проблем справлялись со школьной программой. Катастрофа наступила при переходе в 5 класс. Оказалось, что в обычную школу такие дети не вписываются и учителя не могут их учить. Эксперимент пришлось закрыть.

За школьной оценкой стоит общественная потребность в дифференциации учеников. Если мы хотим человека чему-то научить, то оценок может быть лишь две: зачет или незачет. Как справедливо говорил профессор Воланд, осетрина не бывает второй свежести: свежесть у неё может быть только первая, она же последняя. А оценки существуют для того, чтобы дать понять ученику, какое будущее ему следует выбрать. Кому поступать в университет, а кому мести улицу. Впрочем, связь между школьными успехами и будущими достижениями далеко не всегда однозначна. Мы знаем немало выдающихся людей (Альберт Эйнштейн (1879 – 1955), Уинстон Черчилль (1874 – 1965)), которые в школьные годы не радовали своих наставников и родителей. Но отечественному школьнику нужно поступать в ВУЗ. Иначе придется служить в армии.

Нормальный ребёнок может очень много. Но только когда он действительно хочет чему-то научиться. Но это желание школа целенаправленно отбивает. В современной школе ученик рассматривает учебные задания как никому не нужный мартышкин труд, от которого нужно отделаться как можно быстрее. Увы, но всё это необходимо для функционирования современной экономики, в которой человек занимается деятельностью, смысл которой он не понимает и не должен понимать. Его должен интересовать только один показатель: доход. А сильно умные Алисы если и нужны, то в очень небольшом количестве.

Правда, у российской школы есть одно качество для народного хозяйства чрезвычайно вредное. Из-за перегруженности учебных программ она учит детей халтурить. Иначе со школьными требованиями не справишься. Навыки халтуры, усвоенные в школе, молодые люди в дальнейшем реализуют в своей производственной деятельности. И это, наверное, самая серьёзная проблема современной российской школы.

Вторая образовательная проблема, которая интересовала Э.В. Ильенкова: чему и как учить детей. Когда-то ядром школьного образования была религия. А в эпоху позднего Возрождения детей стали учить и воспитывать на красотах античной культуры. Пережитком этого периода стало очень серьёзное преподавание латинского языка в российских гимназиях, сохранившееся до
1917 года. Столь глубокое изучение латинского языка требовало от учеников большой усидчивости и большого интеллектуального напряжения. Ведь «Lingua latina non penis canina!». 19 век поставил в центр школьного образования изучение основ наук. Выпускник школы должен был усвоить выводы, к которым пришли Великие мужи науки прошлого. Это знание позволяло им освоить многие специальности. Но сам путь к научным выводам оставался для учеников в глубоком тумане. Ученики воспринимали выводы науки так же, как их предки, Священное Писание. Правда, в обиход вошли задачи, требующие применения полученных знаний. Что было важным шагом вперед.

В 1950 году Михаил Николаевич Скаткин (1900 – 1991) сформулировал принцип научности обучения, который стал одной из основополагающих основ советской и не только советской школьной педагогики. Принцип научности образования ориентировал школу на изучение основ наук, что было правильно и полезно. Но в своей гипертрофированной форме он имел и свои негативные стороны. Прежде всего, принцип научности образования не видел принципиальной разницы между обучением школьников и студентов. А ведь цели работы со школьниками и студентами совершенно различны: для студента на первом месте стоит получение знаний, для школьников – интеллектуальное развитие. Поэтому учебники для школы должны отличаться от учебников для ВУЗов не только объемом материала, но и стилем изложения. При их составлении нужно руководствоваться принципом «Не ученик существует для науки, а наука для ученика». В этом, собственно, и состоит главная мысль Э.В. Ильенкова.

Нужно ли наращивать объемы изучаемого материала по тому или иному предмету? «Мои дети знают биологию на уровне четвертого курса ВУЗа!», – с гордостью говорил мне преподаватель специализированной школы. И очень удивился, когда я спросил: «А зачем?». Зачем нужно дважды изучать один и тот же материал? Не лучше ли предложить детям интересные вопросы для самостоятельных размышлений и после этого обсудить возникшие по поводу этих вопросов мысли. Но и знаниями нельзя пренебрегать. Знания – это сырой материал, из которого формируются идеи, которые будут раскручивать развитие ученика. В некотором смысле ученика можно уподобить строящемуся прекрасному дворцу, а знания – строительным лесам. Когда дворец будет достроен, леса снесут, и знания забудутся, Но без лесов дворца не построишь: летать по воздуху люди не умеют. Интеллектуальное развитие ученика требует освоение основ диалектики. Оно начинается с осознания того, что мир противоречив.

Валерия Ильинична Новодворская (1950 – 2014) приобрела широкую известность своим густопсовым антикоммунизмом. Но мало кто знает, что в юные годы она мечтала уехать во Вьетнам сражаться с американским империализмом. Но когда она узнала, что жизнь в
социалистических странах далека от райской, а в развитых капиталистических странах многие люди живут очень даже неплохо, она сменила своё мнение на прямо противоположное. СССР стал для неё империей зла, а США – идеалом. Это не сделало её понимание действительности более глубоким: она просто поменяла знак плюс на знак минус. Как говорили в эпоху Перестройки, «прозрела». Впрочем, такое «прозрение» в ту эпоху носило массовый характер. Как и начавшееся несколько позже массовое разочарование итогами 1990-х годов.

Размышляя о том или ином явлении действительности, наши соотечественники сплошь и рядом стремятся не понять его, а дать ему морально-этическую оценку. И это делает обсуждение реальных проблем малопродуктивным. Подобная интеллектуальная традиция свидетельствует о крайне поверхностном усвоении диалектики нашими соотечественниками. Под этим есть определенные социальные предпосылки, но немалую роль играют и недостатки школьного образования. Э.В. Ильенков считал, что эти недостатки нужно преодолевать, и чем скорее, тем лучше. Но перспективы их реального преодоления выглядят сегодня проблематично.

В своих трудах Эвальд Васильевич Ильенков предложил модель образования для общества, где свободное развитие каждого является условием свободного развития всех. Как все мы хорошо понимаем, современное общество таковым не является. Поэтому широкомасштабная практическая реализация идей Ильенкова представляется сегодня нереальной. Капиталистическому обществу нужна школа двух или даже трех коридоров. И она неизбежно сформируется при существующем социальном строе. Поэтому представителям интеллигенции следует всерьёз задуматься о том,
откуда лично они возьмут деньги для того, чтобы учить своих детей в школе первого коридора. Бесплатного обучения в них явно не будет. Ведь мы не при социализме живём.

Однако капитализм закономерно порождает силы, стремящиеся к коренным общественным изменениям. Эти силы сумеют оценить педагогические идеи Э.В. Ильенкова и использовать их в борьбе за лучшее Будущее Человечества.

С.В. Багоцкий